Главная » 2014»Июль»23 » Скачать Александрийские песни М. Кузмина : Композиция, поэтика, жанр. Неганова, Оксана Николаевна бесплатно
23:20
Скачать Александрийские песни М. Кузмина : Композиция, поэтика, жанр. Неганова, Оксана Николаевна бесплатно
"Александрийские песни" М. Кузмина : Композиция, поэтика, жанр
Диссертация
Автор: Неганова, Оксана Николаевна
Название: "Александрийские песни" М. Кузмина : Композиция, поэтика, жанр
Справка: Неганова, Оксана Николаевна. "Александрийские песни" М. Кузмина : Композиция, поэтика, жанр : диссертация кандидата филологических наук : 10.01.01 Санкт-Петербург, 2004 131 c. : 61 04-10/1168
Объем: 131 стр.
Информация: Санкт-Петербург, 2004
Содержание:
ВВЕДЕНИЕ
Глава
I СТРУКТУРА «ГОЛОСОВ», ЗВУЧАЩИХ В «АЛЕКСАНДРИЙСКИХ ПЕСНЯХ»
1 «Александрийские песни»: издательские стратегии и композиция
2 «Голос» Александрии как объект авторского сознания
3 Субъектная организация книги
Глава
II «АЛЕКСАНДРИЙСКИЕ ПЕСНИ» ICAK ЖАНРОВОЕ И СВЕРХЖАНРОВОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
1 Система мотивов в «Александрийских песнях»
2 Структура хронотопа книги
3 Жанровая природа «Александрийских песен»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ БИБЛИОГРАФИЯ С
Введение:
Творчество и личность Михаила Кузмина (1872 1936) закономерно вызывают интерес как исследователей, так и массового читателя. В период расцвета литературы в начале XX века, даже на фоне таких поэтов, как В. Брюсов, А. Блок, Вяч. Иванов, Н. Гумилев, это имя было на первом плане. Об этом говорит и множество отзывов современников, и непременное упоминание Кузмина в ряду значимых для литературного процесса этого времени писателей (характерный пример статья Иннокентия Анненского «О современном лиризме»). В частности, когда в 1910 году в Киеве Алексей Вознесенский готовит книгу «Поэты, влюбленные в прозу», он замечает: «не было почти знакомого, который бы с дружеской заботой не осведомился: "включаете ли вы в свою лекцию Кузмина: это всех заинтересует!"». Количество упоминаний этого имени в статьях, обзорах и даже пародиях десятых годов говорит о том, что писатель рассматривается в качестве одной из ключевых фигур русской литературы начала XX века. Уже при жизни Кузмина формируются составляюпще того индивидуального мифа, который стал основой для восприятия писателя как современниками, так и читателями и критиками последующих поколений. В отзывах Вячеслава Иванова и Максимилиана Волошина практически одновременно с вхождением писателя в литературу в 10-х годах XX века вьщеляются «три кита» этого мифа: гомосексуализм, стилизация и прекрасная ясность. Еще одним «китом» можно назвать «загадочность»: «местами подлинная загадочность» (И. Анненский), «понятным можно было бы его назвать, если бы его понимали» (Вяч. Иванов). «По-своему загадочной» видят критики и литературную позицию Кузмина Аполлон. 1909. 2. 3 29. Вознесенский Ал. Поэты, влюбленные в прозу. Киев, 1910. 47. Подробно об этом, в частности: Лавров А., Тименчик Р. «Милые старые миры и грядущий век». Штрихи к портрету М. Кузмина Кузмин М. Избранные произведения. Л., 1990. 5 9. Анненский И. О современном лиризме// Аполлон. 2. 1909. 11. Иванов Вяч. О прозе Михаила Кузмина// Аполлон. 7. 1910. 46. Леденев А.В. Творчество М. Кузмина и русские модернистские течения начала XX века// Время и творческая индивидуальность писателя. Сб. статей. Ярославль, 1990. 80.Самого Кузмина эта «непонятость» не пугала. В частности, в письме к Вячеславу Иванову он замечает: «Блок пишет, что я сам виноват, что "большая публика" не видит моего настоящего лица. Но кто хочет, кто может, видит, и не довольно ли этого?». Имеется в виду следующее высказывание А. Блока: «Кузмин теперь один из самых известных поэтов, но такой известности я никому не пожелаю. Кузмин, одевший маску, обрек себя на непонимание большинства». А.. Блок рассуждает о поэтической «маске» Кузмина, которая «немного портит его слишком печальное для всяких масок лицо» «игровой» характер его творчества отмечает и И. Анненский: «тут не без лукавства»*. Исследования, предпринятые в конце XX века, показывают, что программная «ясность» Кузмина скрывает за собой тщательно продуманную игру с читателем и критиком. Отдельные составляющие этой игры уже выявлены исследователями. Это и дата рождения, неверно указанная писателем в автобиографии\ и загадочный князь Жорж, реальный прототип которого пока не установлен, и скрывающийся за доступным для массового читателя содержанием и всей жизни поэта как единого «смыслового пространства», поэтому И. Паперно В закономерно выявляет черты семантической поэтики в художественном мире Кузмина*. кузминоведении постепенно складывается противоречие между перенесением на лирику Кузмина рассмотрения позднего (после 1916-17 годов) периода творчества как «герметичного» и раннего как «автобиографического», «бытоописательного» с одной стороны,, и утверждением того, что уже в ранних его произведениях, как прозаических, так и поэтических, активно функционирует «потайной» слой, с другой. Н. Богомолов обращает внимание на то, что общее художественное задание автора на создание этого слоя присуще уже роману «Крылья» (1906 год), В. Марков и вслед за ним Корниенко указывают на «многослойность» книги «Сети» (1908), Б. Гаспаров выявляет в программной статье «О прекрасной ясности» (1910) «образные элементы, символическая ценность которых вырабатывалась на протяжении всего его творческого пути» и прослеживает их воплощение в поэме «Форель разбивает лед» (1929) Таким образом, в последние годы меняются взгляды на особенности художественной системы Кузмина, на принципы периодизации его творчества, и наиболее продуктивными оказываются такие методы исследования, как изучение отдельных произведений в общей системе автоцитации писателя. В то же время многие стереотипы, «критические шаблоны» в восприятии Кузмина в практически неизменном виде присутствуют и в энциклопедиях, и в литературоведческих обзорах, и в новейших учебниках по истории русской литературы. Левин Ю. И., Сегал Д. М. и др. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма// Russian Literahire. 1974. Vol. 7/8. S. 47 82. Паперно И. Двойничество и любовный треугольник: поэтический миф Кузмина и его пушкинская проекция// Studies in the Life and Works of Mixail Kuzmin. Wiener slavistischer Almanach. Sb. 24. S. 57 82. Отмеченная В. Марковым «периодизация» прозаического творчества Кузмина («если сильно упрощать, то ее можно
